денежные компенсации за неудачные операции. Я бы на его месте наотрез отказалась, но не все могут похвастаться такой стойкостью перед чарами самой Синди Вуд, ну и разумеется, рекламой на одном из главных каналов страны.

Я высыпаю в миску только что приготовившийся попкорн и, прихватив с собой банку колы без сахара, устраиваюсь перед телевизором как раз в тот момент, когда в студию, под громкие овации гостей в зале, входит Коллин Моррис. Улыбаясь на камеру, он приветливо машет рукой, направляясь к мягкому красному креслу в центре зала. Даже через экран я чувствую его уверенность и спокойствие, оно и неудивительно, ведь темой эфира Синди выбрала: «Как отличить подлинную красоту среди засилья обмана. История Коллина Морриса».

Безопасная тема, в которой такой опытный и титулованный хирург, как он, чувствует себя не просто раскрепощенным, но настоящим королем.

Последний раз, когда я внимательно смотрела ток-шоу Синди, был… Да, никогда такого не было. Ее передачи всегда служили для меня живой картиной и фоновым шумом. Не более того. А потому сейчас, наблюдая, как они обмениваются репликами, меня не покидает странное ощущение, будто я смотрю финал Открытого чемпионата США по теннису.

Плоская подача – очевидный ответ:

– Я тут немного покопалась… и нашла кое-что интересное. В одном из интервью вы как-то заметили, прямая цитата: Я, конечно, не бог, но ошибок не совершаю. А как же Мишель Трикси, Брукс Ричард, Кристал Келли? Вы помните эти имена?

– Я всегда внимательно слушаю, чего хочет клиентка, и каждый раз пытаюсь понять, насколько важно для нее хирургическое вмешательство. Мои пациентки платят мне за уверенность и профессионализм, и я никогда их не подвожу. Девушки, о которых вы говорите, были моими клиентками, но остались недовольны результатом моей работы. Были судебные разбирательства, и, думаю, вам известно, что эти дела я выиграл. А все потому, что, прежде чем ложиться под нож, женщине не мешает взять хотя бы несколько сессий у психолога. Красота – понятие относительное и переменчивое. Нельзя слепо следовать за модой, бездумно перекраивая свое тело. Так что да, я не бог, но ошибок не совершаю!

Резаный удар7 – уверенный ответ:

– Насколько важна была для вас поддержка семьи, ведь вы представитель династии хирургов?

– После того как ожидания отца в отношении моего старшего брата не оправдались, я чувствовал на себе большую ответственность. Я не имел права на ошибку, поэтому с отличием окончил Колумбийский, потом была магистратура в Гарварде. Отец мной гордился и всячески поддерживал. Поэтому да, для меня это было важно. Семья всегда для меня на первом месте.

Крученая подача – …и мяч задевает сетку:

– Кто же продолжит вашу династию теперь? Ваша дочь Гвен выбрала для себя путь ресторатора, ваш приемный сын… наши соболезнования, Пол был выдающимся музыкантом. Полагаю, что ставку вы делали на Джейкоба, вашего биологического сына, однако он не только со скандалом вылетел из Колумбийского, но и не один месяц провел в Субоксоне8.

«Так вот почему он стал в этом деле ненадежным свидетелем», – проносится в мыслях, и я с восхищением смотрю на Синди. Она не только согласилась на мою авантюру, но и отлично подготовилась к встрече. Настоящая королева журналистики. Однако внимание мое приковано к Коллину Моррису, который в этот момент напряженно сжимает губы. Очевидно, он оказался не готов к такому повороту. Я напряженно вытягиваю шею, рука с очередной порцией попкорна зависает в воздухе, в нескольких дюймах от рта.

– То, что произошло с Джейкобом, – это боль нашей семьи… это слишком личное, чтобы обсуждать это с кем-то, тем более в эфире ток-шоу… что касается моих ожиданий и надежд, то я не сторонник династий. Все в жизни должно быть по любви, а не из чувства долга. Да, я был бы счастлив передать свои знания и опыт родному человеку, но у меня большой коллектив профессионалов, которые хотят расти и развиваться вместе со мной, так что я уверен, что, когда придет время, я смогу выбрать, кто из них продолжит мое дело.

Сопернику снова удается отразить удар. Но Синди не выглядит разочарованной, ее глаза блестят от возбуждения. Она готова к новой подаче. Острой и неудобной:

– За последние месяцы ваше имя часто фигурирует в прессе в контексте чудовищной трагедии, случившейся с Полом. Вас не было в тот день рядом с ним, вы не жалеете об этом? Может быть, будь вы там, вам удалось бы сохранить самообладание и не поддаться общей панике, а прийти на помощь сыну?

– Сложно сказать… к тому же, что бы я сейчас ни сказал, уже ничего не изменит, да и что бы я мог сделать? Он сам настоял на том, чтобы ему привезли собаку, он ведь очень любил эту тварь. Я порой даже удивлялся, как он его еще не начал таскать с собой на гастроли. Да, Пол всегда был замкнутым человеком, даже в тот день, когда я впервые увидел его в больнице, он выглядел не столько растерянным, сколько закрытым и настороженным. Он точно сторонился людей.

Коллин Моррис активно кивает, словно пытается утяжелить свои слова. Словно пытается убедить в правильности сказанного не только аудиторию ток-шоу, но и самого себя. Прежде всего самого себя.

– Мне всегда хотелось его защитить, быть рядом. Но дети вырастают, и мы не всегда можем оказаться в нужном месте в нужный час. Я всегда говорил ему, что это плохая идея заводить бойцовского пса. Никогда не забуду тот день, когда он его купил. Мы с Эдвардом, это мой старший брат, сидели на террасе, когда Пол принес этого пса. Он уже щенком выглядел зловеще. Я даже показал ему статистику несчастных случаев, связанных с агрессией этих псов, но он только посмеялся мне в лицо… И все же я оказался прав.

– Ну да, я помню, вы, конечно, не бог, но ошибок не совершаете, – говорит Синди, наконец, зарабатывая свое первое очко в этом гейме9.

***

После короткой рекламы эфир ток-шоу начинается с показа небольшого ролика, собранного из концертных выступлений Пола Морриса, а также фотографий из его жизни: детства, юношества и, разумеется, кадров трагичного приема и снимков газетных статей, последовавших сразу после. Заканчивается ролик фотографией Пола и Рокки. Финальным кадром, застывшим на большом экране в студии, становится снимок, на котором музыкант чешет пса за ухом, а тот, свесив язык, смотрит прямо в камеру. Отбросив в сторону все то, что я знаю про американских питбулей, глядя на квадратную морду бойца, я не вижу ни злости, ни агрессии, а только широкую добродушную улыбку преданного друга. В голове звучит надтреснутый голос Эмили Стивенс: «Рокки его любил, он бы никогда не кинулся на Пола. Никогда».

– Пес и правда выглядит зловеще, – говорит Синди с плохо скрываемой иронией. – И все же вы согласились взять Рокки к себе на время гастролей Пола, почему? Вы любите животных? Или, может быть, у вас был коварный план избавиться от собаки?

Синди подает на вылет. Коллин Моррис заметно напрягается, но вовремя берет контроль над своим телом, только слегка поднятые плечи говорят о том, что разговор перестал для него быть приятным.

– Жаль, мне не пришла эта мысль в голову… все-таки это живое существо. Нет, увы, но мыслей избавиться от собаки у меня не было. Я, честно говоря, ее вообще почти не видел. Она жила в специальном вольере во внутреннем дворе дома. Так что мы с ней не пересекались. А вообще меня в детстве укусила собака – и этого урока мне хватило на всю жизнь.

Фото на большом экране позади Синди сменяется коллажем из трех снимков, и теперь внимание зрителей приковано к внутреннему убранству красиво обставленного дома. Просторная гостиная, стены с картинами в позолоченных рамах, статуэтки и расписные напольные вазы. Коллин Моррис смотрит на снимки так, будто видит их впервые.

– Мы ограничимся только этими кадрами квартиры Пола Морриса, потому как в прошлый